04.08.2010 в 17:48
читать дальше— Я же сказал, что это не имеет значения. Вы всё равно остаётесь потенциальным врагом, который может нанести удар в спину. Лучше убрать друга, чем оставить тайного врага, знаете ли, — Лувелье сладко усмехнулся и выключил диктофон. — Разумеется, вас мы не отпустим — вы представляете угрозу, но убивать вас мы тоже не будем. Ваша рука... Было бы глупо потерять такой источник материала для опытов, да и ваш глаз... Уверен, учёные Ордена заинтересуются им. Сколько возможностей... Война ещё не окончена, и нам нужно что-то, что удивит Ноев. А вы, вам предоставляется великая честь...
— Честь быть подопытной крысой?
— Зачем же так грубо? Вы должны понимать важность исследований...
— Дрянь, а не человек, — сквозь зубы прошипел Уолкер, уверенный, что его Лувелье его не слышит, но он ошибся.
— Что ты сказал, мразь? — инспектор схватил Аллена за волосы, поднимая его голову на уровень своего лица. — А ну, повтори!
— С удовольствием. Я говорю, что вы — редкостная дрянь, и мне жаль, что на свете живут такие люди, как вы. А ваш Ватикан — сборище придурков-инквизиторов, застрявших в Средневековье! — Аллен плюнул в лицо инспектору. Раз его отпускать и убивать не собираются, то им же хуже — он не намерен быть кротким барашком, подчиняющимся Лувелье и его клике.
— Ах ты... — инспектор хотел ударить Аллена, но его остановил учёный.
— Не стоит, господин Лувелье, — проговорил он.
— Вы правы, я забылся, — Лувелье достал платок из кармана и вытер лицо. — Можете уводить его, — он обратился к людям в чёрном. — Отныне он в вашем распоряжении, — инспектор кивнул учёному и стремительно вышел из комнаты.
***
Аллен сидел на кровати, прокручивая отрывки из своего последнего сна. Сон был действительно странный, далеко не самый страшный, но очень странный. Ему снилось, что он идёт по узкому чёрному коридору с низким потолком. Из стен высовывались человеческие руки со свечами, а иногда проступали и человеческие лица. Всё они говорили, что он должен что-то сделать, чтобы стать, как они выражались, "абсолютным человеком". Что это значило, Аллен не знал, но продолжал идти. Наконец перед ним появилась высокая железная дверь, которая, казалось, не должна была поместиться в таком тесном коридорчике. Она открылась сама — Аллен даже не прикоснулся к ней. Он вошёл в комнату, и в глаза ему ударил яркий свет от множества светильников в комнате. Размеры комнаты поражали — он не видел стен, такая огромная она была, только в центре что-то темнело. Аллен пошёл к этой чёрной точке, которая, как ему казалось, находилась очень далеко, но стоило ему пройти шагов десять, как он очутился перед рассохшимся деревянным стулом с высокими подлокотниками. На стуле сидел человек, всё тело которого было опутано ремнями, а ноги были прикованы к ножкам стула толстыми цепями. Человек сидел, опустив голову, но как только он услышал, что к нему кто-то подошёл, то поднял голову и слепо уставился на Аллена. Уолкер едва подавил в себе рвотный позыв — губы и глаза человека были сшиты грубой ниткой, всё ещё хранившей тёмные пятна крови, чёрные волосы были грязными и спутанными, а на шее была открытая гноящаяся рана, уходящая, очевидно, ещё ниже, но дальше шею скрывали ремни. Не смотря на всё это, перед Алленом сидел живой человек, лишённый возможности видеть, он нервно крутил головой. Вдруг он неожиданно успокоился и, если это можно так сказать, посмотрел на него. Человек как-то грустно улыбнулся, насколько позволяла нитка, и из ран на губах засочилась кровь. Он тихо вздохнул, откинул голову на спинку стула, и Аллен проснулся.
Теперь он пытался понять, что значит этот сон. Очередной кошмар из-за 14-ого? Но тогда бы на стуле был бы он, Аллен в этом не сомневался, или бы он умер в своём сне — все кошмары кончались примерно одинаково.
URL комментария— Честь быть подопытной крысой?
— Зачем же так грубо? Вы должны понимать важность исследований...
— Дрянь, а не человек, — сквозь зубы прошипел Уолкер, уверенный, что его Лувелье его не слышит, но он ошибся.
— Что ты сказал, мразь? — инспектор схватил Аллена за волосы, поднимая его голову на уровень своего лица. — А ну, повтори!
— С удовольствием. Я говорю, что вы — редкостная дрянь, и мне жаль, что на свете живут такие люди, как вы. А ваш Ватикан — сборище придурков-инквизиторов, застрявших в Средневековье! — Аллен плюнул в лицо инспектору. Раз его отпускать и убивать не собираются, то им же хуже — он не намерен быть кротким барашком, подчиняющимся Лувелье и его клике.
— Ах ты... — инспектор хотел ударить Аллена, но его остановил учёный.
— Не стоит, господин Лувелье, — проговорил он.
— Вы правы, я забылся, — Лувелье достал платок из кармана и вытер лицо. — Можете уводить его, — он обратился к людям в чёрном. — Отныне он в вашем распоряжении, — инспектор кивнул учёному и стремительно вышел из комнаты.
***
Аллен сидел на кровати, прокручивая отрывки из своего последнего сна. Сон был действительно странный, далеко не самый страшный, но очень странный. Ему снилось, что он идёт по узкому чёрному коридору с низким потолком. Из стен высовывались человеческие руки со свечами, а иногда проступали и человеческие лица. Всё они говорили, что он должен что-то сделать, чтобы стать, как они выражались, "абсолютным человеком". Что это значило, Аллен не знал, но продолжал идти. Наконец перед ним появилась высокая железная дверь, которая, казалось, не должна была поместиться в таком тесном коридорчике. Она открылась сама — Аллен даже не прикоснулся к ней. Он вошёл в комнату, и в глаза ему ударил яркий свет от множества светильников в комнате. Размеры комнаты поражали — он не видел стен, такая огромная она была, только в центре что-то темнело. Аллен пошёл к этой чёрной точке, которая, как ему казалось, находилась очень далеко, но стоило ему пройти шагов десять, как он очутился перед рассохшимся деревянным стулом с высокими подлокотниками. На стуле сидел человек, всё тело которого было опутано ремнями, а ноги были прикованы к ножкам стула толстыми цепями. Человек сидел, опустив голову, но как только он услышал, что к нему кто-то подошёл, то поднял голову и слепо уставился на Аллена. Уолкер едва подавил в себе рвотный позыв — губы и глаза человека были сшиты грубой ниткой, всё ещё хранившей тёмные пятна крови, чёрные волосы были грязными и спутанными, а на шее была открытая гноящаяся рана, уходящая, очевидно, ещё ниже, но дальше шею скрывали ремни. Не смотря на всё это, перед Алленом сидел живой человек, лишённый возможности видеть, он нервно крутил головой. Вдруг он неожиданно успокоился и, если это можно так сказать, посмотрел на него. Человек как-то грустно улыбнулся, насколько позволяла нитка, и из ран на губах засочилась кровь. Он тихо вздохнул, откинул голову на спинку стула, и Аллен проснулся.
Теперь он пытался понять, что значит этот сон. Очередной кошмар из-за 14-ого? Но тогда бы на стуле был бы он, Аллен в этом не сомневался, или бы он умер в своём сне — все кошмары кончались примерно одинаково.