Пишет stjessy:
04.08.2010 в 17:49
читать дальше***
— Представляешь, ко мне сегодня на улице пристала женщина. На руке погадать хотела.
Аллен повернул голову к сидящему в кресле мужчине. Сам он лежал на узком кожаном диванчике.
В открытое окно его кабинета светило заходящее солнце, заливавшее комнату своим мягким светом. Бумаги на столе шелестели от ветра, и, кажется, некоторые даже упали на пол. Всё в кабинете отвечало требованиям Аллена: стол, несколько стеллажей с книгами, диван с маленьким столиком перед ним, и два кресла напротив дивана. Всё просто — из украшений было только несколько сувениров, которые он привёз из разных стран и которые стояли на полках стеллажа, и вазочка с тремя засохшими розами на столике перед диваном. Единственное, что выбивалось из всей гармонии, было белое пианино, стоявшее в углу кабинета рядом с окном. Оно выглядело как-то неуместно здесь, но Аллен не мог отказать себе в удовольствии играть на нём в перерывах между делами.
— Ну а ты что? — спросил Аллен у мужчины.
— Что я... Я согласился забавы ради. И знаешь что она мне сказала? Что у меня короткая линия жизни, представляешь? Сказать мне, Тысячелетнему Графу такое... Мне же уже семь тысяч лет!
— Какой ты старый.
— Правда? — мужчина приуныл.
— Правда, но выглядишь ты лет на сорок, так что не беспокойся, — Аллен потянулся за сигаретами на столике.
— Опять ты куришь... — поморщился Граф. — Ты-то чем тут занят?
— Да так, написал тут кое-что. Хочешь, сыграю?
— Буду очень рад.
Аллен встал с дивана и сел за пианино. Полистав нотную тетрадь, он нашёл нужную страницу и начал играть. Нет, играть — это слишком пошлое слово. Он творил музыку, создавал её из отдельных звуков, сплетая их между собой. Он играл всегда только для себя — иногда для Графа, никогда не хотел выступать перед публикой. Ему не хотелось убивать в своей музыке душу, как делали те кривляки на концертах, он не хотел, чтобы его музыка становилась очередной известной композицией, которую тут же забудут, не хотел продавать её. Он никогда не играл чужие произведения — для него это было равносильно тому, чтобы одеть маску с чужой личностью. Он играл только то, что писал сам.
— Великолепно, — произнёс Граф, когда Аллен закончил играть и вернулся на диван.
— Оставь свою похвалу кому-нибудь другому, мне она не нужна.
— Ну прости-прости, я не хотел тебя обидеть.
— Ты пришёл с какой-то целью или так, просто? — Аллен вопросительно посмотрел на Графа.
— Ну... Я по тебе соскучился, но, ты прав, у меня есть к тебе дело.
— И какое же?
Тысячелетний покрутил в руках трость, точно не решаясь начать, и сказал:
— Знаешь, этот случай с гадалкой заставил меня задуматься, я ведь тоже могу умереть.
— Ты бессмертен.
— Ну да, в какой-то степени. Свой смертью я не умру, конечно, но меня ведь можно убить...
— К чему ты клонишь? — Аллен нетерпеливо дёрнул головой. — Убить тебя? Не смеши меня, это очень трудно.
— Трудно, но возможно. Просто мне нужна уверенность, что мои дела не останутся незавершёнными, если я умру. Не перебивай, я знаю, что когда-нибудь всё равно умру...
— Так чего ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы после моей смерти довёл моё дело до конца. Чтобы ты занял моё место.
На пару минут воцарилось молчание.
— Почему ты просишь меня об этом? — наконец произнёс Аллен.
— Я... Я доверяю тебе, как доверяю самому себе, — тихо проговорил Граф, смотря куда-то в пол. — И я знаю, что только ты справишься с этой ответственностью... Ты умён, ты никогда не допустишь ошибок.
— Хорошо, но почему ты уверен, что я не умру раньше тебя?
— Ты слишком хитёр, чтобы умереть, — засмеялся Граф. — Ты величайший плут, которого я знаю.
— Льстец, — усмехнулся Аллен. — Ты хочешь, чтобы я стал Тысячелетним Графом?
— Ну нет, ты им не станешь, конечно. Это невозможно. Но занять моё место как командующего армией акум, ты можешь. То есть, после моей смерти ты будешь командовать Ноями и акумами. Повторяю, ты не будешь обладать моей силой, но будешь стоять на ступеньку выше, чем остальные Нои. Мне нужно, чтобы за ними кто-то присматривал...
— Ты хочешь сказать, что я должен стать пастухом, который будет щёлкать кнутом и направлять Ноев?
— Нет, пастух им не нужен. Просто я хочу, чтобы они не забывали о своём предназначении. Им нужен глава, который будет координировать их действия.
— Они не будут слушаться меня, — покачал головой Аллен.
— Будут, я тебе обещаю.
— Ты просишь о многом, — Аллен покрутил в пальцах сигарету. — Но я сделаю это. Я тебя не подведу.
— Я всегда знал, что на тебя можно положиться, — Граф улыбнулся.
Аллен улыбнулся в ответ и зажёг новую сигарету.
Через три дня он предал Ноев.
***
URL комментария— Представляешь, ко мне сегодня на улице пристала женщина. На руке погадать хотела.
Аллен повернул голову к сидящему в кресле мужчине. Сам он лежал на узком кожаном диванчике.
В открытое окно его кабинета светило заходящее солнце, заливавшее комнату своим мягким светом. Бумаги на столе шелестели от ветра, и, кажется, некоторые даже упали на пол. Всё в кабинете отвечало требованиям Аллена: стол, несколько стеллажей с книгами, диван с маленьким столиком перед ним, и два кресла напротив дивана. Всё просто — из украшений было только несколько сувениров, которые он привёз из разных стран и которые стояли на полках стеллажа, и вазочка с тремя засохшими розами на столике перед диваном. Единственное, что выбивалось из всей гармонии, было белое пианино, стоявшее в углу кабинета рядом с окном. Оно выглядело как-то неуместно здесь, но Аллен не мог отказать себе в удовольствии играть на нём в перерывах между делами.
— Ну а ты что? — спросил Аллен у мужчины.
— Что я... Я согласился забавы ради. И знаешь что она мне сказала? Что у меня короткая линия жизни, представляешь? Сказать мне, Тысячелетнему Графу такое... Мне же уже семь тысяч лет!
— Какой ты старый.
— Правда? — мужчина приуныл.
— Правда, но выглядишь ты лет на сорок, так что не беспокойся, — Аллен потянулся за сигаретами на столике.
— Опять ты куришь... — поморщился Граф. — Ты-то чем тут занят?
— Да так, написал тут кое-что. Хочешь, сыграю?
— Буду очень рад.
Аллен встал с дивана и сел за пианино. Полистав нотную тетрадь, он нашёл нужную страницу и начал играть. Нет, играть — это слишком пошлое слово. Он творил музыку, создавал её из отдельных звуков, сплетая их между собой. Он играл всегда только для себя — иногда для Графа, никогда не хотел выступать перед публикой. Ему не хотелось убивать в своей музыке душу, как делали те кривляки на концертах, он не хотел, чтобы его музыка становилась очередной известной композицией, которую тут же забудут, не хотел продавать её. Он никогда не играл чужие произведения — для него это было равносильно тому, чтобы одеть маску с чужой личностью. Он играл только то, что писал сам.
— Великолепно, — произнёс Граф, когда Аллен закончил играть и вернулся на диван.
— Оставь свою похвалу кому-нибудь другому, мне она не нужна.
— Ну прости-прости, я не хотел тебя обидеть.
— Ты пришёл с какой-то целью или так, просто? — Аллен вопросительно посмотрел на Графа.
— Ну... Я по тебе соскучился, но, ты прав, у меня есть к тебе дело.
— И какое же?
Тысячелетний покрутил в руках трость, точно не решаясь начать, и сказал:
— Знаешь, этот случай с гадалкой заставил меня задуматься, я ведь тоже могу умереть.
— Ты бессмертен.
— Ну да, в какой-то степени. Свой смертью я не умру, конечно, но меня ведь можно убить...
— К чему ты клонишь? — Аллен нетерпеливо дёрнул головой. — Убить тебя? Не смеши меня, это очень трудно.
— Трудно, но возможно. Просто мне нужна уверенность, что мои дела не останутся незавершёнными, если я умру. Не перебивай, я знаю, что когда-нибудь всё равно умру...
— Так чего ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы после моей смерти довёл моё дело до конца. Чтобы ты занял моё место.
На пару минут воцарилось молчание.
— Почему ты просишь меня об этом? — наконец произнёс Аллен.
— Я... Я доверяю тебе, как доверяю самому себе, — тихо проговорил Граф, смотря куда-то в пол. — И я знаю, что только ты справишься с этой ответственностью... Ты умён, ты никогда не допустишь ошибок.
— Хорошо, но почему ты уверен, что я не умру раньше тебя?
— Ты слишком хитёр, чтобы умереть, — засмеялся Граф. — Ты величайший плут, которого я знаю.
— Льстец, — усмехнулся Аллен. — Ты хочешь, чтобы я стал Тысячелетним Графом?
— Ну нет, ты им не станешь, конечно. Это невозможно. Но занять моё место как командующего армией акум, ты можешь. То есть, после моей смерти ты будешь командовать Ноями и акумами. Повторяю, ты не будешь обладать моей силой, но будешь стоять на ступеньку выше, чем остальные Нои. Мне нужно, чтобы за ними кто-то присматривал...
— Ты хочешь сказать, что я должен стать пастухом, который будет щёлкать кнутом и направлять Ноев?
— Нет, пастух им не нужен. Просто я хочу, чтобы они не забывали о своём предназначении. Им нужен глава, который будет координировать их действия.
— Они не будут слушаться меня, — покачал головой Аллен.
— Будут, я тебе обещаю.
— Ты просишь о многом, — Аллен покрутил в пальцах сигарету. — Но я сделаю это. Я тебя не подведу.
— Я всегда знал, что на тебя можно положиться, — Граф улыбнулся.
Аллен улыбнулся в ответ и зажёг новую сигарету.
Через три дня он предал Ноев.
***